эффективно, уничтожая превосходящие силы противника — с помощью магии, в основном, конечно же.

Ждать смысла не было. Я отполз от окна и сосредоточился. Рядом со мной появились чёрные существа с мордами, напоминающими бычьи, и щупальцами на голове и вместо рук. Самое маленькое из них было примерно ростом с человека, остальные — крупнее. Без труда удалось призвать семерых. Они зависли в воздухе, шевеля щупальцами и глядя на меня огненными глазами, которых у разных существ наблюдалось разное количество, причём не всегда чётное.

Пятерым я приказал атаковать группу казаков, а двоих наслал на броневик.

На улице началась пальба, слившаяся в сплошной треск. Стреляли в нашу сторону. Посыпались остатки стекла и штукатурка со стен.

Очень скоро существа стали исчезать. Вначале одно, секунд через пять — второе, потом — третье. «Духовный» уничтожал демонов, и я ничего с этим не мог сделать. Даже не мог поддержать их огнём: оружия при мне не было. Оставалось одно: давить противника массой, заваливая призванными существами, пока у меня или у офицера за окном не иссякнут силы.

И я принялся призывать новых, но теперь уже всякую мелочь — «осьминогов», как я их окрестил. Мои силы начали заканчиваться. Ощущались слабость в теле, жар в висках, даже в глазах слегка зарябило. Но когда я призвал десятого «осьминога», понял, что демоны больше не исчезают, да и стрельба затихла. Я подкрался на корточках к окну. Выглянул.

На улице валялись тела: вражеский отряд был повержен. К некоторым присосались демоны, к броневику прилипли два существа, запустив щупальца сквозь стенки корпуса.

Я заметил ещё один чёрный броневик, что стоял вдали среди деревьев на противоположной стороне улицы. По зданию, где мы прятались, застрочил пулемёт. Пулемётчик бил туда, откуда вылетели демоны. Я пригнулся, приказал оставшимся существам атаковать броневик. Но машина дала задний ход и вскоре оказалась на таком расстоянии, на котором я не мог контролировать свою «армию». Надо было убираться отсюда. В округе могли быть ещё солдаты противника и «духовные», с которыми, возможно, я уже не справлюсь.

— Уходим! — велел я Олесе. Она пряталась за стойкой и за всё время, пока шёл бой, даже носа не показала. — Через задний ход. Быстро!

Я велел демонам исчезнуть. Вокруг были жилые дома, и я не мог гарантировать, что существа вместо того, чтобы атаковать броневик, не ринутся сквозь стены в квартиры. Сам же я, пригнувшись, побежал за стойку, где находилась дверь, ведущая в служебные помещения, откуда должен быть выход на улицу через зону разгрузки.

Мы двинулись по коридору. Я — впереди, Олеся — за мной. Коридор поворачивал направо. За углом я услышал топот ног.

— Назад! — крикнул я Олесе. Надо было призвать демонов, но это требовало времени (секунд пять-десять) и концентрации, а противник был уже совсем рядом. Я мог не успеть.

Из-за угла выскочил мужчина в чёрной униформе с эмблемой казачьего войска на шлеме и штурмовой винтовкой в руках. Мы столкнулись нос к носу. Противник нажал спуск, я отпрянул в сторону, уходя с линии атаки. Ствол автомата оказался зафиксирован в моей ладони, боец получил удар в челюсть. На плече его крепился нож рукоятью вниз. Я вытащил его и вогнал в шею.

Следом шли ещё трое. Прикрывшись истекающим кровью бойцом, я двинулся на них. Толкнул ногой тело, одновременно выхватив из его рук автомат, и выпустил длинную очередь почти в упор по головам. Кровь брызнула мне в лицо. Второй боец упал, преградив путь остальным, а я отскочил за угол. Ответная очередь прошлась по стенам, подняв в воздух пыль раскрошенной штукатурки. А я, казалось, вообще перестал что-либо слышать.

Не слышал даже стук гранаты, подкатившейся к моим ногам. Но это не помешало быстро среагировать. Я схватил гранату и швырнул обратно. Грохнул взрыв. Я высунулся из-за угла и дал очередь сквозь завесу пыли и дыма.

Магазин опустел. Чтобы достать новый, надо было ползти в коридор к убитым. Но я пока не собирался это делать. Я получил несколько секунд передышки, и этого должно было хватить, чтобы призвать демона.

Что я и сделал. Два существа ринулись в коридор, после чего я уже мог спокойно покинуть укрытие и обобрать мёртвых противников. Распихав по карманам четыре магазина и вставив в приёмник пятый, я снова спрятался за углом и стал ждать. Связь с демонами сохранялась — значит, их не уничтожили. Значит, «духовных» не было.

Со стороны улицы сквозь вату, забившую уши, я снова услышал стрельбу. Кто бы это ни был, следовало уходить. Я вернулся в зал. Олеся сидела на полу, прислонившись к стене. Выглядела она совсем потерянной.

— Идём, — сказал я. — Надо выбираться.

Олеся посмотрела на меня непонимающим взглядом.

— Я сказал, идём. Вставай, — я схватил ей за руку и поднял. Девушка немного пришла в себя потрусила за мной.

От площади с дорожным кольцом до олесиного дома было недалеко. Оставшийся путь мы преодолели бегом. В районе ещё стреляли, и я не имел ни малейшего желания находиться на улице дольше, чем нужно.

Во дворе дома до сих пор чернели остовы сгоревших машин, а площадка перед подъездом была изрыта так, словно тут орудовал бульдозер, на асфальте кое-где виднелась кровь. Но тела кто-то убрал, как с улицу, так и с лестницы, по которой нам пришлось подниматься на десятый этаж.

Возле детского сада, что находился в соседнем дворе, стояла ещё одна цистерна с водой. Следовало сходить, поскольку в доме воды не было, как не было и электричества. Район оказался полностью обесточен. Теперь тут шла война, и все, кто мог, старался покинуть это место, как можно скорее. У соседнего подъезда семейство грузило пожитки на крышу своей малолитражки, но большинство из тех, кто хотел свалить, скорее всего, уже свалили.

Олеся до сих пор имела напряжённый вид.

— Всё в порядке? — спросил я, усевшись рядом с ней на кровать.

— Не знаю, наверное… — пробормотала Олеся. — Мне стало страшно почему-то. Когда те ворвались в здание, я думала, нас убьют.

— Вчера ты не слишком боялась, — заметил я. — А полчаса назад так и вообще рвалась воевать. Теперь всё? Остыла?

— Не знаю. Вчера я не боялась. Я не думала, что меня могут убить. Просто… Не знаю. Мне и правда страшно, — она пододвинулась ко мне, пришлось её обнять.

— Это война, —